10 лет назад под Смоленском разбился самолет президента Польши
День, который изменил Польшу
Это должна была быть спокойная суббота. В 9.20 утра по польскому времени Лех Качиньский должен был прибыть в Катынь, на 9.30 было запланировано начало прямой трансляции его выступления по всем центральным телеканалам. Успеть на него было для главы государства очень важно. Через несколько месяцев должны были пройти очередные президентские выборы, и выступление в Катыни, где за 70 лет до этого органами НКВД были расстреляны польские офицеры, было важным элементом предвыборной кампании.
Смоленск Северный не принимал по метеоусловиям, но по международным правилам решение о посадке литерных рейсов принимает экипаж, а наземные службы могут лишь информировать. В течение всего полета в кабину пилота постоянно приходили посторонние люди. После переговоров экипажа с диспетчером из Смоленска пилоты сообщили директору диппротокола МИД Польши Мариушу Казане, что попытаются сделать подход, «но скорее всего из этого ничего не получится». «Будем пытаться до достижения результата», — ответил директор. Из дальнейших переговоров в кабине пилота следовало, что весь экипаж отдавал себе отчет в том, что правительственная делегация должна вовремя прибыть на траурные мероприятия. Запасными аэродромами были Витебск и Минск, но это не позволило бы президенту в назначенное время выступить с речью в Катыни. Первый пилот говорил старшему бортпроводнику: «Бася, невесело, вышел туман. Неизвестно, сядем ли мы». «Да? — переспрашивала женщина. — Они не успеют!» За десять минут до трагедии директор диппротокола сообщил экипажу: «Еще нет решения президента, что делать дальше». А за пять минут до катастрофы находившийся в кабине пилота глава ВВС Польши генерал Анджей Бласик повторил вслед за дипломатом: «Мы должны пытаться, пока не получится». Экипажу сообщили, что условий для посадки нет, но командир воздушного судна, подтвердив прием, продолжил заход на посадку. Протасюк не счел возможным ослушаться высшего начальства. В 09:39 по польскому времени самолет выпустил шасси и стал снижаться. После первого сигнала TERRAIN AHEAD (опасное сближение с землей) глава ВВС успокаивал пилота: «Уместишься, смелее!». Эксперты полагают, что оба они искали глазами землю. В последние секунды полета кто-то в кабине пилота повторял: «Ничего не видно».
«Между 9 и 9.30 утра на голосовую почту моего телефона поступило сообщение, на котором был записан голос моего мужа. Он кричал: «Ася! Ася!» Фоном звучал треск, а точнее, это голос моего мужа был фоном. Были слышны голоса людей, как бы шум толпы (…) Я не разобрала слов, это был крик людей. Запись длилась 2-3 секунды. Звуки треска были короткими и резкими. Так, как будто ломался пластик или вафля, плюс звук, напоминающий шум ветра в трубке телефона» — рассказала журналу Wprost вдова депутата польского сейма Лешка Дептулы, находившегося на борту президентского Ту-154.
В 13.00 в Варшаве прошло экстренное заседание кабинета министров. Через час спикер нижней палаты парламента Бронислав Коморовский, в соответствии с конституцией страны, стал исполняющим обязанности президента и объявил в стране 7-дневный траур. Брат-близнец президента Ярослав Качиньский прилетел в Смоленск, чтобы опознать тело Леха. Тем же вечером премьер-министр Владимир Путин встретил там своего польского коллегу Дональда Туска и они вместе побывали на месте трагедии.
12 января 2011 года Межгосударственный авиационный комитет представил окончательный отчет о результатах технического расследования, согласно которому непосредственной причиной крушения признано решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами — недостатки в обеспечении полета и в подготовке экипажа. «Присутствие в кабине экипажа в процессе захода на посадку посторонних лиц увеличивало психоэмоциональное напряжение членов экипажа и отвлекало экипаж от выполнения им своих обязанностей. Анализ переговоров показывает, что в случае неудачного захода и ухода на запасной аэродром КВС ожидал негативной реакции «главного пассажира», — говорилось в отчете. Вскоре свой рапорт представила польская сторона, и его итогом стал уход в отставку министра обороны Богдана Клиха. Это его ведомству подчинялся 36-й авиационный полк, занимавшийся транспортировкой правительственных делегаций. Сам полк был расформирован.
Но многим людям в Польше казалось, что президент их страны не мог погибнуть в столь прозаических обстоятельствах. Они охотно верили в любые, даже самые абсурдные теории заговора. Этим воспользовался брат-близнец погибшего президента, экс-премьер и глава партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский. Несмотря на то, что среди 96 погибших в авиакатастрофе поляков были люди с самыми разными политическими взглядами и убеждениями, Качиньский «присвоил» эту трагедию, и сколотил на ней неплохой политический капитал. Для этого ему пришлось убеждать поляков, что его главный и извечный соперник, тогда еще лидер партии «Гражданская платформа» Дональд Туск вступил в сговор с некими российскими спецслужбами. И поскольку на борту президентского самолета не было ни одного россиянина, а на территории России он так и не приземлился, в ход у политиков «Права и справедливости» были самые невероятные версии. Люди, которые сегодня являются членами польского правительства, сенаторами и депутатами, еще совсем недавно совершенно серьезно рассказывали журналистам такие вещи, которые в нормальном обществе могут вызвать только смех, а то и жест пальцем у виска. На протяжении 10 лет сменяли друг друга теории про «искусственный туман в Смоленске», «следы тротила на креслах самолета», «лазерные лучи», «гель, ускоряющий падение». А пассажиры, по сведениям одних баснописцев, были отравлены еще до падения, а по сведениям других — убиты еще перед вылетом. Всего оппозиционный портал oko.press насчитал 24 теории заговора, и все они ведут к Дональду Туску. Спустя год после катастрофы польское общество было разделено как никогда в своей современной истории. Противостояние «ПиС», вокруг которого объединились уверовавшие в заговор, и «Гражданской платформы», которая на все обвинения отвечала по существу, местные СМИ назвали «польско-польской войной».