Ровно 80 лет назад Европа впервые услышала Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича
Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, которую позже назвали «Ленинградской». 9 августа 1942 года в окруженном нацистами городе ее исполнили полуживые от голода музыканты оркестра под руководством Карла Элиасберга. Кому принадлежала идея играть Шостаковича в столицах стран-союзниц и какова была реакция мировой политической и музыкальной элиты, об этом наш разговор с Юлией Кантор, заместителем директора Санкт-Петербургского института истории РАН и куратором проекта «Седьмая симфония. Партитура памяти», включающего выставку, научную конференцию и, конечно, концерт, посвященные этой великой музыке.
Юлия Кантор: Летом 1942 года симфония прозвучала в двух столицах государств-союзников по антигитлеровской коалиции. В Лондоне — 22 июня и Нью-Йорке — 19 июля. Потом исполнялась и в других городах Великобритании и США. В Англии оркестром ВВС дирижировал один из самых знаменитых в то время европейских композиторов — Генри Вуд, в Америке — великий Артуро Тосканини.
Записи этих концертов можно послушать?
Юлия Кантор: Запись нью-йоркского концерта сегодня доступна даже в интернете. А аудиозаписи первого исполнения симфонии в Ленинграде мы нигде найти не можем. Впрочем, как и киносъемки. Послали в федеральный архив кинофотодокументов и в петербургский архив кинофотофонодокументов запросы — известно, что съемка велась, но пока, увы, результатов нет. Это парадокс и историческая лакуна, которая требует разгадки.
Чья идея была играть Седьмую симфонию в столицах союзников?
Она была с огромным воодушевлением воспринята и политическим истеблишментом стран-союзниц, и деятелями культуры. Шостакович был очень популярен за рубежом и до войны. Поэтому огромное количество дирижеров конкурировало за право встать за пульт Седьмой симфонии.
Какие детали этого события вскрывают документы, которые вы покажете на выставке?
Юлия Кантор: НКИД вел детальную переписку с нашими посольствами в Лондоне и Нью-Йорке, которые выступали в качестве «посредников» между зарубежными музыкальными организациями и Москвой. Архив внешней политики МИД России предоставил на выставку интереснейшие документы — внутренняя переписка о подготовке премьер, о реакции общественности на «Ленинградскую» симфонию. Есть и очень колоритные документы — например, поздравительные телеграммы Шостаковичу от Иегуди Менухина, Поля Робсона, Чарли Чаплина… И даже — «техническая переписка», где запрашивается, какое количество дополнительных голосов ввести в оркестр, какая должна быть там рассадка музыкантов. Дело в том, что Седьмая симфония требует дополнения состава даже для большого симфонического оркестра. Среди документов МИДа — и переписка Шостаковича и Тосканини, касающаяся приглашения композитору Шостаковичу приехать в США.
Поехал?
Юлия Кантор: Была дискуссия в НКИДе, ее резюме таково: «Шостакович считает свою поездку нецелесообразной, и мы с ним согласны… В этом духе он телеграфирует Тосканини», — пишет Молотов в посольство СССР в Вашингтоне. Копии этой шифротелеграммы — Сталину, Вышинскому. Шостакович написал Тосканини, что не может приехать, поскольку интенсивно работает над «произведением, приуроченным к 25-й годовщине СССР». Тосканини дирижировал симфонией в Нью-Йорке, был совершенно восхищен ею, что видно по переписке.
Как отреагировала на «Ленинградскую» симфонию зарубежная публика?
Юлия Кантор: Судя по западной прессе, которую НКИД, разумеется, тщательно анализировал, сверхпозитивно. Крупнейшие издания опубликовали комплиментарные рецензии. Симфония в интервью крупнейших музыкантов названа «блестящей» и «вдохновляющей». Посольство Великобритании на русском языке издавало газету «Британский союзник». В ней прошло несколько серьезнейших статей, в том числе и интервью с Генри Вудом, связанных с резонансом, который имело исполнение Седьмой симфонии в Великобритании. Среди документов, которые передали нам из архива МИДа, есть и материалы об исполнении этой музыки в городах США, и о резонансе, конечно.
Искусство на многое способно во время войны и нередко оказывается более эффективным, чем оружие и идеология
Что вы имеете в виду, когда говорите о геополитическом эффекте музыки Шостаковича?
Юлия Кантор: Я сторонник точки зрения, что Седьмая симфония сыграла важную роль в нивелировании колебаний в сознании политической элиты США и Великобритании относительно открытия «второго фронта». Это был гуманитарный инструмент, оказавшийся сильнее политических. Искусство на многое способно во время войны и нередко оказывается более эффективным, чем оружие и идеология.
Проект «Седьмая симфония. Партитура памяти» посвящен 80-летию исполнения Седьмой симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде. Но в течение всего 1942 года симфония звучала в разных местах СССР и за его пределами. На выставке будет представлена карта, на которой обозначены города, где это было. Будет и инсталляция — календарь исполнений 1942 года. На научной конференции, которая пройдет 9 августа в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии, тоже речь пойдет о неизвестных документах, связанных с исполнением. В том числе, говорит Юлия Кантор, и о событиях геополитического свойства, которым дала импульс Седьмая симфония.