Что было интересно читать Петру I

В зале «Под сводами» Государственной публичной исторической библиотеки открылся новый выставочный проект «Три года в 300-летней истории русской книги», где представлены редкие издания 1722, 1822 и 1922 годов. Небольшая выставка — машина времени, позволяющая увидеть, как формировался облик русской книги на протяжении XVIII-XX вв. Как менялись темы, особенности оформления, тиражи и цены.

«Несмотря на дождь, зал собрался полный», — оптимистически открыл выставку директор ГПИБ Михаил Афанасьев. А куратор выставки завотделом истории книжной культуры Людмила Ларионова рассказала подробнее об экспонатах.

Открывают экспозицию редчайшие петровские издания, совершившие революцию в искусстве русской книги. Создание и введение в практику гражданского шрифта в 1708 году стало одним из главных завоеваний эпохи Петра I. Практически каждая книга, изданная за годы его правления, стала результатом тщания и забот самого императора: от решения о ее переводе или печати и вплоть до редактуры.

Немного интересной статистики: в 1722 году в России вышло 172 издания. Петра I интересовала литература политического содержания, и самой тиражной стала «Первая книга по дипломатии на русском языке» — издание Петра Шафирова, раскрывавшее причины Северной войны. Она вышла огромным по тем временам тиражом 20 тысяч экземпляров, а «Заключение к читателю» написал сам император. Книгу предполагалось разослать по губерниям и провинциям, однако идее так и не дано было осуществиться, и в 1756 году были найдены 16 тысяч нереализованных экземпляров.

1822 год — время, когда издатели соревновались в тонкостях типографского мастерства. Среди изданий этого года на выставке — изящно оформленные книги, с раскрашенными вручную гравюрами, со своим «языком» политипажей, который сегодня доступен лишь специалистам. Есть и малоформатные издания, созданные для того, чтобы носить их в кармане сюртука или иного платья. Есть и крупноформатные — например, «Современники: собрание литографических портретов, государственных чиновников, писателей и художников, ныне в России живущих» Густава Гиппиуса. По задумке серия должна была состоять из 12 тетрадей, в каждой из которых должно было находиться по пять портретов, но удалось сделать всего девять. За одну тетрадь просили 25 рублей! В переводе на наши сегодняшние деньги — 20 тысяч рублей. Среди портретов — Крылов, Жуковский, Сперанский, Аракчеев, Уваров, Пушкин…

Книги 1822 года примечательны еще и тем, что в них используется большое количество литографий (до этого в книгах в основном можно было видеть офорты). «Литографирован весь мир», — отмечал Петр Вяземский. Александр Тон одним из первых создает свой литографический альбом «Виды Царского Села вновь снятыя». Как считают пушкинисты, в нем представлен уникальный ракурс на здание Императорского Царскосельского лицея.

Третий раздел выставки, посвященный книгам 1922 года, также призван удивлять и вдохновлять, в том числе и современных издателей. Несмотря на экономический кризис и сложный период для полиграфической промышленности, это было время расцвета новаторского искусства, «книжного возрождения» после застоя предшествовавших лет. Экономическими причинами объясняется большое количество книг-брошюрок, скромных, отпечатанных на печатной машинке, на плохой бумаге изданий.

Однако выходили в свет и удивительные по красоте книги. Некоторые — специально для коллекционеров. Например, «Версаль» Александра Бенуа, «Книжные знаки русских художников», «Праздник игрушек» Юрия Черкесова и другие.

Помимо библиофильской книги на выставке — редкие поэтические и литературно-художественные издания, среди которых и нелегальные «Стихетты» Хабиас-Комаровой, запрещенные за «порнографию», и «О природе слова» Осипа Мандельштама.

Почти вся экспозиция составлена из фондов отдела редких книг Исторической библиотеки, которому в декабре этого года исполнится 100 лет. Выставка «Три года в 300-летней истории русской книги» продлится до 29 сентября.