Директор Музеев Кремля: свою культуру нужно любить и материальную, и нематериальную

Генеральный директор Музеев Московского Кремля Елена Гагарина отмечает в среду юбилей. В этом же апреле исполнилось 18 лет с момента, когда она заняла эту должность. Елена Юрьевна рассказала в интервью ТАСС о строительстве нового музейного здания, предстоящих выставках и о том, как привить детям интерес к искусству.

Вы руководите Музеями Московского Кремля 18 лет. Как вы относитесь к течению времени? Для вас это друг или враг?

Вы знаете, хотелось бы, чтобы в работе все происходило быстрее, но это, к сожалению, невозможно. Конечно, многое удалось сделать, и хочется еще больше. Но самая главная вещь, которую необходимо осуществить, — получить новое пространство, новые площади, чтобы музей развивался и функционировал, делал те программы, которые может и должен делать.

Это действительно очень сложный процесс. Строительство нового музейного здания на Красной площади — огромная работа, требующая очень большого внимания и участия буквально каждого человека, который работает в музее. Затем нам предстоят тяжелый переезд, реставрация помещений, которые находятся в Кремле. Затем — организация новых экспозиций уже здесь, на территории.

В общем, это процесс какой-то бесконечный. Но мне очень приятно, что он движется достаточно быстро, архитекторы и строители работают очень активно. Но все равно музейные помещения — это сверхсложное пространство, здесь нужно учитывать множество деталей, без которых не будет ни красивой экспозиции, ни достойной этого помещения системы охраны, ни всего комплекса, работающего на прием посетителей. Поэтому надо все время, что называется, держать руку на пульсе. И я часто думаю, что должен наступить какой-то момент, когда уже все будет полегче. Но он не наступает, пока становится только сложнее.

Когда вас назначили директором Музеев Московского Кремля, были ли у вас страхи, опасения?

Нет. Страшно мне не было, но просто сразу возникло очень много разных вопросов, проблем, которые нужно было решать. Было тяжело первые полтора года, это был очень напряженный период, но потом как-то все встало на свои места. И я должна сказать, что в Кремле работают очень хорошие научные сотрудники — увлеченные, знающие и понимающие свои коллекции, прекрасно умеющие делать выставки, чудесно пишущие каталоги. И мы за эти 18 лет опубликовали огромное количество изданий, большую часть собрания представили публике.

Что-либо делать без помощников, конечно, нереально, тем более что у нас такая большая территория: приемом посетителей занимаются одни люди, хранят — другие, международной деятельностью занимаются третьи. И от того, как каждый выполняет свои обязанности в музее, зависит очень многое.

Когда будет готово новое музейное здание? По самым оптимистичным прогнозам.

Надеемся, что в 2021 году строители нам это здание уже передадут и будет происходить пуско-наладка инженерных систем, установка витрин и так далее. Но переместить в совершенно другое пространство витрины с новой начинкой, новым светом — это очень сложный процесс. И конечно, предполагаем сделать и виртуальные музейные проекты. Поэтому задача перед нами стоит необъятная. Но, я думаю, конечно, мы с этим справимся.

Есть музеи, которые имеют подобного рода опыт, но почти никому не приходилось вот так практически полностью со всеми коллекциями переезжать в новое здание. Если шли какие-то реконструкции — то это реконструкции старого здания. Если делалось что-то новое — то это новое создавалось не для всего музея, а для каких-то отдельных коллекций. В нашем же случае нужно переместиться со всем музейным собранием, фондохранилищами и со всеми людьми, которые работают в музее, в новое помещение, а затем приводить в порядок то, что находится в Кремле. В том числе и открывая новые пространства, которые вы сейчас не видите

Наверняка в новом здании будут предусмотрены все условия для людей с ограниченными возможностями здоровья…

Конечно. Мы и здесь стараемся предусмотреть, насколько это возможно. Потому что Кремль — это памятник ЮНЕСКО, и мы не можем, например, установить подъемники для инвалидов в соборах. Я надеюсь, когда будет модернизирован вход через Боровицкую башню, там будут подъемники.

Сейчас мы постарались сделать все, что необходимо, для посетителей с проблемами зрения. У нас есть не только специальные треки и тактильные экспонаты, но и адаптированные для них программы. И я должна сказать, что в последнее время и выставки, которые мы делаем в регионах, также содержат часть, которая помогает людям с особенностями зрения приходить на эти выставки и так или иначе понимать, о чем идет речь, представлять себе те предметы и те экспонаты, которые мы привозим.

Сколько человек посетило музей за прошлый год и насколько вырос этот поток?

Вы знаете, он мог бы расти больше, но музей не может больше принимать, просто не в состоянии — памятники не выдержат. По нормам Министерства культуры мы должны принимать 1,8 млн посетителей в год. В прошлом году мы приняли 2,8, почти 2,9 млн человек.

Эта цифра увеличивается каждый год примерно на 100 тыс., и в общем — это нехорошо. Мы понимаем, что все, кто приезжает в Москву в качестве туристов, хотят прийти посмотреть Музеи Московского Кремля. Но, как и во всяком старом музее, здесь есть ограничения, которые связаны с состоянием сохранности.

Недавно волну возмущения в социальных сетях вызвало повышение цен на билеты в Музеи Московского Кремля.

Я должна сказать, что, если бы мы ориентировались на мировые цены, они были бы значительно больше. Но мы стараемся не делать их столь высокими. Не говоря о том, что для всех незащищенных групп населения у нас цены очень щадящие. Поэтому мне кажется, что волна возмущения здесь совершенно была ни к чему.

Если люди хотят, чтобы памятники были в достойном состоянии, чтобы делались интересные выставки, они должны понимать, что те очень небольшие средства, которые, кстати, сравнимы с тем, что люди платят за две чашки кофе в кафе, и совершенно несравнимы с билетами в театр, идут на поддержание отечественной культуры.

Я думаю, люди должны понимать, что те деньги, которые они платят за билет в музей, идут на поддержание отечественной культуры, и это очень важная вещь. В конце концов, каждый человек должен обладать национальным самосознанием. У нас, как и во всех странах, ни один музей не может существовать только на те средства, которые ему предоставляет государство. И большая доля доходов, которые необходимы для того, чтобы поддерживать памятники, создавать какие-либо проекты, ложится на граждан. Кому-то это может не нравиться, но это так

В последние годы мы наблюдаем музейный бум. На ваш взгляд, с чем это связано?

Знаете, все говорят о музейном буме, но я его не наблюдаю. Мне кажется, люди просто стали более активно перемещаться по миру, и вместо одних групп населения приходят другие. Кто-то исчезает, кто-то появляется, но примерное соотношение — 50:50 — продолжает сохраняться. Это значит, что к нам приезжают или приходят 50% наших граждан, 50% иностранцев. Когда говорят о музейном буме или о театральном буме, в процентном соотношении это все те же 2% населения, которые и в советские времена посещали учреждения культуры, ходили в консерваторию, в музеи и на спектакли. Точно так же и сейчас.

Сейчас в Музеях Московского Кремля открыта выставка «Сокровища императорского дворца Гугун. Эпоха процветания Китая в XVIII веке». А какие еще выставки ждут нас в этом году?

Мы будем показывать очень интересную выставку летом, проект такого типа, который обычно пользуется большим успехом, — о реставрации предметов нашей коллекции. Это реставрация всего: и икон, и оружия, и тканей, и коронационных костюмов. Но самое главное, что будет, — это реставрация государственных регалий. Не буду раскрывать все интриги, но любая реставрация влечет за собой не только понимание того, что это за предмет и как он создавался, но и как он использовался, какое символическое значение он имел.

В конце года мы откроем выставку о Петре I. Казалось бы, тема, совершенно не имеющая никаких тайн и скрытых возможностей, но мы будем говорить о Петре I прежде всего как о коллекционере, поскольку он начал собирать свои чрезвычайно интересные коллекции, еще находясь здесь, в Москве. У него были замечательные китайские вещи, интересная коллекция сибирского археологического золота, прекрасная коллекция западноевропейских предметов. Петр проявлял интерес не только к западному искусству и образу жизни, но и к собственно созданию произведений искусства, которые его чрезвычайно интересовали. Поэтому я думаю, что выставкой про Петра мы тоже вас всех порадуем.

Если можно, немного о личном. Ваша дочь пошла по вашим стопам?

Нет, не совсем по моим стопам. Она историк, не историк искусства, но работает в музее и всегда работала в музее. Ее сфера — выставочные международные проекты. Она занимается сложной работой по организации выставок, внешних и внутренних, и также осуществляет взаимодействие со всеми нашими зарубежными, и не только зарубежными, партнерами.

Вы ей с детства прививали интерес к искусству или это получилось невольно?

Знаете, я всегда говорю всем родителям: если вы хотите, чтобы ваши дети любили музеи и ходили в оперу, слушали музыку, ходили в консерваторию, нужно это делать вместе с ними. Не с учителями, не со знакомыми. Дети должны делиться с родителями всем, что они увидели, что они узнали, что они почувствовали. Ну и поскольку мы всегда все это делали вместе, я думаю, что сейчас у нее интерес к событиям важным в культурной сфере — не только здесь, но и во всем мире — наверное, гораздо более обоснованный, чем мог бы быть, если бы я этим не занималась.

Сейчас в России Год театра, до этого прошли Год кино, Год литературы. А вам хотелось бы, чтобы прошел Год музеев?

Видите ли, когда объявляется Год чего-то, то делаются проекты, которые должны серьезно финансироваться. У нас очень часто так происходит, что объявляют обменный год с какой-то европейской или азиатской страной, но все это проходит достаточно формально, потому что Министерство культуры финансируется не очень хорошо. И часто музеи, которые принимают участие в тех или иных мероприятиях, должны искать средства на это сами. Это очень сложно.

Мне бы хотелось, конечно, чтобы был объявлен Год музеев. И чтобы те интересные проекты, которые можно было бы сделать, были рассмотрены заранее, чтобы музеи получили хорошее финансирование. И это касается прежде всего не столичных музеев. Мне бы хотелось, чтобы развивались музеи в регионах, в тех городах, которые обладают замечательными памятниками. Они могли бы сами делать чудесные проекты

И таким образом привлекалась бы местная публика, которая, может быть, в первый раз попала бы в музей. Или научилась бы смотреть с другой точки зрения на произведения, которые хранятся в музеях. Вообще свою культуру нужно любить — и материальную, и нематериальную. Я уже говорила о национальной идентичности. Без поддержки культуры, без любви к тому, что делают и музеи, и театры, и консерватории, наверное, жизнь была бы абсолютно неинтересной и сводилась бы только к каким-то формальным нуждам.

А чего бы вы пожелали себе и Музеям Кремля? Чего вам не хватает?

Чтобы у нас быстрее появились новые выставочные площади, чтобы мы могли делать более интересные выставочные проекты. И, конечно, нам бы хотелось свою коллекцию представить в достойном виде. Чтобы те люди, которые приходят в Музеи Кремля, не только видели сокровищницу, но и имели бы возможность посмотреть, увидеть и понять все те замечательные произведения, каждое из которых связано с важными событиями русской истории и культуры.